Владимир Личный:

О том, в какой ситуации сегодня оказалось сельское хозяйство области и способно ли оно удовлетворить спрос северян на основные продукты питания, мы поговорили с Владимиром Михайловичем Личным. В прошлом он успешно руководил Няндомской птицефабрикой, занимался развитием Уемской птицефабрики, был депутатом Архангельского областного Собрания, министром агропромышленного комплекса и торговли Архангельской области, а сегодня работает в общественной организации «Российское аграрное движение». 

- Владимир Михайлович, статистика говорит о том, что картофелем производства Архангельской области учреждения региона обеспечены лишь на 62%, яйцом на 34, а овощами и вовсе на 29%. Известны и города-аутсайдеры по части закупок местной, картошки, например: Новодвинск с показателем 11%, Северодвинск с показателем 4%, Коряжма ограничилась и вовсе 3 процентами.  Скажите пожалуйста, эти цифры - норма для Архангельской области или это неприятная тенденция последних лет?

- И норма и тенденция. В 2011 году, когда я приступил к исполнению обязанностей министра в областном правительстве, мы заинтересовались этой темой. Я убежден, что все наши бюджетные учреждения социальной сферы должны потреблять свою местную продукцию, выращенную рядом с нами – качественную и относительно недорогую. Другое дело – по какой цене она закупается и как остаться в рамках законов России о конкуренции при организации таких закупок. Я изучал опыт работы в Европе – Германии, Швейцарии. Там жители, например, сельской местности, привязаны с местным производителям. Где выращивают – туда и поставляют. Таков закон. И это расписано на года. Поэтому у них таких проблем не возникает.Мы провели большую работу с руководителями учреждений и ситуацию удалось изменилась. Например, в Архангельске закупки местных продуктов выросли до 47%. А в целом по области цифры выросли от 25 до 57%.Совсем другой вопрос - хватит ли вообще нашей собственной продукции для того чтобы обеспечить ею наши же учреждения? И по какой цене они будут ее закупать? Каково качество нашей продукции? В каком виде она поставляется на рынок? Этими вопросами надо постоянно заниматься. В мою бытность министром мы посетили детский сад в Катунино и посмотрели – какой картофель они закупают. В одном чане – чищенная  голландская, в другом наша, архангельская, картошка. Голландскую почистили и она в отличном состоянии. А из чана с нашей половину приходится выбрасывать. Она чернеет и становится не годной к употреблению. В чем дело? Голландский картофель обрабатывается химией, а наш нет. Поэтому мы половину потребляем,  а половину выбрасываем. К сожалению, у нас никто в области этим не занимается – мы не знаем как сохранить собранный нами же урожай.

- Есть и еще один нюанс. У нас, к сожалению или к счастью, государство пытается все время урегулировать систему госзакупок. Сейчас контрактная система очерченная двумя законами – 44-м и 223-м работает не первый год. Но она не предусматривает никаких преференций для местных производителей. Потенциальные поставщики могут играть только ценой и качеством…- Конечно, законы не предусматривают иные подходы. Это борьба с коррупцией. И это также является главным препятствием для реализации задачи – накормить наших жителей местной продукцией.

- Мы в редакции провели анализ - посмотрели цифры за несколько последних лет, а особенно внимательно прошлый год и начало этого и пришли к неутешительной картине. В частности, мы увидели, что за 9 месяцев прошлого года производство мяса сократилось на 59,8%, производство яиц и вовсе упало на 62,4% по отношению к 2014 году. Скажите, пожалуйста, с чем могло быть связано такое падение?

- В 2012 году был подъем, индекс сельхоз производства у нас был 11,7%. Начиная с 2012 года неуклонно шаг за шагом в сельхозпроизводстве мы падаем. Сейчас в области не осталось ни одной действующей птицефабрики, нет промышленного производства свинины. А это те локомотивы, которые в основном производили и тащили на себе объемы производства. К тому же немало рабочих мест сохранялось, и оставались надежные налогоплательщики. Причин такого спада несколько. Первая – неверных подход к субсидированию отрасли. Начиная с 2012-го областные субсидии были перенаправлены на товарное производство. Весь мир знает, каждый уважающий себя экономист понимает, что прямое субсидирование товарной продукции не решает главную задачу – повышение конкурентоспособности отрасли. Но мы упорно и сейчас продолжаем процентов 60-70 наших областных субсидий отдавать только на килограмм молока.. Это не верно! Такой перекос привел к тому, что остальные отрасли в объемах производства упали. Почему? Потому что себестоимость произведенной продукции выросла - оборудование же не модернизировано, оно старое и низко производительное. Вторая причина в том, что начиная с 2011-2014 года резко выросли тарифы на электроэнергию. Мы тогда предлагали перераспределить субсидии, чтобы в период такого роста цен помочь производителям. Цена вопроса была 18 миллионов рублей – не такие большие деньги, но зато мы бы сохранили это производство. Но этого не случилось. Третье - грабительская политика банков, которая также стала удушающим фактором.  Предприятия должны были дополнительно отдавать банкам еще 5-6 процентов к уже имеющимся процентам по своим кредитам. Это стало непосильной ношей. Вместо реального анализа ситуации специалисты минсельхоза докладывали губернатору, что эти сельхозпредприятия конкурентноспособны. Но мы должны различать понятия - конкурентоспособность - технологическая или производственная. Например, Котласская, Вельская фабрики по выработке превышали европейские показатели - среднесуточный привес – 64-65 грамм – в Европе до 60 еле доходит. При такой конкурентоспособности, оставалось только помочь в приобретении нового оборудования, в инфраструктуре, в субсидировании.

- В результате у нас закрылась последняя работающая крупная птицефабрика – Вельская. Из-за чего и произошел этот спад…

- Вельская фабрика давала 19 тысяч тонн мяса, Няндомская -  почти 10. Все вместе взять почти 30 тысяч тонн. В 2011 году мы перешагнули 40-тысячный рубеж по мясу – я имею в виду и скота, и птицы, и свинины в том числе. А вот «Северный бекон» остановился именно в 2013 году. Почему? Потому что был создан кооператив, и налоговая инспекция посчитала, что они неправильно платили сельхозналог. Судились два года. Суд, конечно, «Бекон» выиграл, но за это время предприятие рухнуло – получило штрафные санкции с поставщиков по договорам: пришлось объявить банкротом и закрыть предприятие. 220 человек работало, производили 3,5-5 тысяч тонн свинины. Это очень важно. Как видите,  причиной стала неправильная политика в области господдержки, и, безусловно, кредитно-финансовая политика.

- А что с овощами – картошка, капуста, лук?

- По сравнению с 90-м годом процентов на 20-30 производство упало. С землей никто не работал. Ведь в сельском хозяйстве, особенно в мясном, молочном животноводстве главный ресурс это земля. Если мы никакого севооборота не соблюдаем – двухуровневого, трёхуровневого, не подсеваем многолетние травы, или подсеваем от случая к случаю, не вносим минеральные удобрения, не раскисляем почву, не помогаем для того чтобы вводить в оборот эти земли, значит и урожайность будет никакая. У нас по картофелю 147 центнеров с гектара или 15 тонн с гектара, а в Белоруссии 50 тонн с гектара, 35-40 – в нашей средней полосе. Хотя у нас, нет колорадского жука, нет других болезней.

- А откуда семена картофеля поставляются?

- 50% мы завозим из-за рубежа. И вы понимаете, что курс доллара и евро постоянно колеблются и поставки не ритмичные, и это поднимает себестоимость продукции на 10%. Как и в птицеводстве, покупка племенного яйца также из-за рубежа становится дороже. В этом случае федеральному правительству необходимо  вовремя подставить плечо сельхоз товаропроизводителю.А что касается земли, то в 2011 году мы впервые ввели в оборот 7,5 тысяч гектар земли, а по моим подсчетам надо именно 7 тысяч гектар вводить каждый год в оборот в течение 5 лет подряд. Тогда можно было ожидать повышения урожайности на 100%. И тогда бы  себестоимость падала и эти субсидии государства  можно было бы направить на другие цели. А мы пока ежегодно по 300 миллионов даем на молоко. И эти средства уходят практически в никуда.Если мы откроем глаза и увидим  - конкурентоспособных серьезных производств за исключением нескольких хозяйств Вельского района, Устьянского района в области нет.Как ни крути во главе угла везде стоит экономика. Если мы производим продукт, и он дорогой и некому его покупать, он будет не востребован. В том числе и бюджетной сферой.

- Вот смотрите, плечо вовремя, как вы сказали, не подставили, власть неверно поняла текущую ситуацию, не правильно повела инвестиционную политику, государственную поддержку и в результате у нас падение продолжилось и в 2016 году. За первые два месяца мы посмотрели и увидели, что по мясу птицы падение почти на 91%, производство куриного яйца – на 82,9%. То есть можно говорить о том, что производство в промышленном масштабе по этим двум позициям фактически остановилось. Сохранились только личные подсобные хозяйства, кооперативы, фермерские хозяйства. Тяжело ли будет восстановить сельское хозяйство региона на тот уровень, на каком оно находилось 20-30 лет назад? Сейчас продолжает работу областная государственная программа поддержки сельхоз предприятий, она рассчитана до 2020 года. Вроде бы выделяются немалые деньги: в 2015 году почти 880 миллионов рублей было выделено из областного бюджета. А движения вперед нет. Может быть, есть какие-то другие рычаги? Может быть, правительству области стоит пересмотреть свои подходы и изменить программу, может быть, поменять целевые индикаторы, поменять цели и задачи ведь это живой механизм, это все может работать? Как вы считаете?

- Любая программа – это живой механизм, который надо постоянно совершенствовать, учитывая текущий момент, и вовремя на него реагировать. В федеральную программу развития сельского хозяйства до 2020 года министерство сельского хозяйства России постоянно вносит коррективы. Нужно держать руку на пульсе. Можно ли у нас хотя бы остановить спад и начать подниматься? Это просто необходимо сделать. Регион по продовольственной безопасности уже на 20% не дотягивает до самообеспечения. Это нехорошая тенденция. 26 июня прошлого года вышли два постановления правительства Российской Федерации. Одно регламентирует начало отбора программ для субсидирования процентных ставок по кредитам, которые регион считает экономически значимыми. И вторая программа – кооперация сельхоз производителей на селе, то есть создание оптово-логистических центров по закупке продукции, излишек, и реализации их в тех же регионах, где люди проживают.Для того, чтобы войти в эти программы, области надо было сделать заявки и разработать свои нормативно-правовые документы и предоставить их в минсельхоз. Но регион этого не сделал. А без этого, просто так, федеральное правительство денег не даст.Но для того, чтобы эти бумаги подготовить, нужно чтобы в нашем министерстве сельского хозяйства были конкретные специалисты, которые бы этим постоянно занимались и готовили предложения по вхождению в федеральные программы. Но таких специалистов там нет! Конечно, легче просто раздавать областные деньги, но это неправильно. Надо предлагать инвестпроекты, способные объединить крупные предприятия для целей воссоздания производства – Няндомская, Вельская, Котласская могли бы объединиться по большому бизнес-плану – под серьезный проект. На работу бы вернулись как минимум 1000 человек. И могли бы производить через 2,5 года, по нашим расчетам, около 20 тысяч тонн мяса в год. В годы моей работы в областном правительстве рассматривались проекты строительства свинокомплекса на базе бывшей Плесецкой фабрики с использованием имеющейся инфраструктуры - газ, энергетика и водоснабжение там есть. Есть и люди – специалисты, готовые там работать.Я бы вернулся к производству фуражного зерна. В 2011-2012 году на тех 7 тысяч гектар, которые мы ввели в оборот, мы посеяли озимую и яровую пшеницу, рожь и ячмень. В итоге - собрали урожай 29 центнеров с гектара. Качество и себестоимость этого зерна была на уровне Краснодара. В Краснодаре, правда, собирают 44 центнера с гектара той же пшеницы, а у нас 29. Но там и засуха, и саранча и химобработку надо делать, и поливы... У нас здесь практически ничего не надо делать. Я думаю, что мы могли бы года через четыре фуражное зерно производить. Первоначально можно из сырья комбикорма делать, а потом постепенно восстановить свое собственное комбикормовое производство. Область сейчас потребляет 166 тысяч тонн кормов в год. Если пересчитать на килограммы и, скажем, с килограмма на рубль - снижается цена – уже 166 миллионов рублей. Вот эти деньги, сумму этих денег, можно было бы с дотаций забрать опять на другие цели. Шаг за шагом. И такая программа была, по крайней мере, такие шаги в макропрограмме были расписаны. Ее бы надо было двигать, но, к сожалению, эту работу также свернули. Никто возделыванием земли не занимается. Я еще раз повторяю – сельское хозяйство без земли эффективным бывает.

- Если посмотреть на Вологодскую область, которая в 4 раза по площади меньше нашей области, то мы увидим, что они нас уже обогнали в несколько десятков раз по производству сельхозпродукции. Более того, в этом году, за январь-февраль, они даже сами себя обогнали на 32% по производству курицы. Может быть, нам обратиться к соседям за помощью не только в плане поставок, а и в плане обмена опытом? Они ведь традиционно сельско-хозяйственный регион и наверняка у них есть программы, наработки в этом отношении, если мы сами не способны создать ни программ, ни проектов…

- Мы способны создать свои проекты и для этого надо просто много потрудиться, засучив рукава, пообивать пороги не только здесь, но и в Минсельхозе России. Там ведь сегодня министр Ткачев создал отдельную комиссию по отбору регионально значимых проектов и создал рабочую группу, которая работает ежемесячно, ежедекадно, где можно  аргументированно отстаивать свою позицию. В Вологодской области продвигаются крупные проекты в свиноводстве, в птицеводстве, кстати, в растениеводстве, в овощеводстве. Также и в Ярославской области выделяется адресная господдержка – федеральное правительство  поддерживает эти проекты, субсидируя и сопровождая от поля до прилавков. Насколько я знаю, там сейчас рассматриваются 14 проектов на общую сумму 14,1 миллиарда рублей.  И наша область тоже это может делать. Я не вижу здесь больших проблем.В Вологодской области ежегодно на 4% растет производство сельхозпродукции. Но я вам должен сказать, что там начиная с 1996 года сменилось только два министра сельского хозяйства, руководителя департамента. Нет там такой кадровой чехарды как у нас.

- Что положительного можно у них перенять?

- Они по своей областной программе не раздавали субсидии просто на литр молока. Они субсидировали именно создание скотомест, модернизацию. Мелкие хозяйства они присоединяли к крупным на основе договоров о кооперации. В результате они сейчас нас опережают по объемам производства почти в 8 раз. Было еще совсем недавно лишь в 3 раза. Так там регион не бросил на произвол судьбы свою Шекснинскую птицефабрику, как у нас Няндомскую, которую объявили банкротом. В Вологде правительство области часть акций этой фабрики выкупило: у них свой инвестиционный фонд заложен – на период  восстановления предприятия область становится хозяином, а потом собственник выкупает эти долги на ту сумму, на которую помогает регион. И сегодня Шексна также производит мясо. А у нас все умерло.Очень слабое у нас управленческое звено, не подготовлен руководящий состав, слабые специалисты в минлесхозе областного правительства. Поэтому там и не понимают, как оперировать затратами, не понимают где порог прибыли, не знают как правильно разнести прямые или переменные затраты и как вовремя просигнализировать что отрасли требуется какая-то помощь. Конечно, само государство не в состоянии влезть в каждое предприятие – здесь уже профильные министерства должны держать руку на пульсе и профессионально следить за ситуацией, особенно за теми предприятиями, которым мы помогаем.

-  Спасибо большое, Владимир Михайлович за серьезный разговор, мы к нему обязательно вернемся ведь вопрос продовольственной безопасности для нашего региона и для России в целом сейчас очень актуален потому что европейские санкции никто не отменял и пока отменять, видимо, не планирует и рассчитывать нам придется на свои силы, а, значит, в этом находится и тот потенциал для движения вперед, который у нас есть.В сельском хозяйстве региона сложилась, действительно, непростая, обстановка. Не хотелось бы называть ее безвыходной, но очевидно, что без изменения принципиальных подходов к поддержке местных сельхозпроизводителей ситуацию изменить к лучшему не получится. Что нужно сделать? Изменить подход к государственной поддержке отрасли на нашем, областном, уровне, сместив акцент с поддержки существующего производства на его модернизацию и наращивание мощностей: поголовья скота, земель сельхоз назначения, семенного фонда. Так делают наши успешные соседи, например, в Вологде.

Необходимо установить и четкие правила игры для инвесторов, готовых вкладывать свои силы и средства в архангельскую землю. А это, между прочим, самый разный круг людей – от крупных федеральных компаний до небольших фермерских хозяйств. Последним, кстати, сегодня приходится тяжелее всех – дорогие кредиты и высокая конкуренция на рынке год от года ставят их работу на грань рентабельности. Вот где нужна поддержка областной власти. Поддержка в самых разных формах – от субсидирования банковских займов до льготных условий долгосрочной аренды земли.Но делать это нужно не только во время войны санкций, а планомерно и последовательно – год от года создавая основу для благополучия будущих поколений северян.